С мая прошлого года у президента Каримова случился кризис — он оказался в положении изгоя после событий в Андижане, отвратив от себя даже тех, кто, несмотря на критику, пытался оказывать не только экономическую помощь, но и моральную. После сентября 2001 года, когда США начали операцию в Афганистане, у Каримова появился шанс стать не только полноправным членом антитеррористической коалиции, предоставив аэродромы для размещения военных подразделений НАТО, но и попытаться изменить внутреннюю политику. У Каримова были все шансы быть принятым в демократическое сообщество и все наблюдатели с нетерпением ждали первые шаги узбекского президенты: ну хотя бы легализовать уже существующие политические партии «Эрк» и «Бирлик», если вообще не провести либеральные реформы. Перестать давить на журналистов и позволить им создавать современную качественную прессу. Перестать хватать всех без разбору только по признаку желания ходить в мечеть, тюрьмы и так переполнены. Ну, хоть что-то.
Каримов выбирал. Вначале своего пути во главе независимого Узбекистана он метался в поисках идеологии, выбирал между турецкой и китайской моделями, наконец пришел к национальной идее в образе Амира Тимура, больше известного как создателя одной из тоталитарных империй средневековья, созданных силой оружия, крови и порабощения.
Амир Тимур, с благословения Каримова, стал национальным героем, покровителем наук и искусств, а дифирамбы, которые произносила с того времени придворная интеллигенция, были сравнимы с лестью товарищу Сталину, тоже отцу всех народов, включая физкультурников. Правда, изучая наследие Амира Тимура, ученые не могли не знать, что идеология средневековья никак не ложиться на современные проблемы экономики и политики.
Еще Узбекистан Каримова очень хотел стать страной, которая бы диктовала условия соседям по Центральной Азии. Таких попыток было много: поддержка Дустума в его авантюрах в Афганистане, участие в гражданской войне в Таджикистане, газовый шантаж Кыргызстана. Только две страны оказались не «по зубам» Каримову — Туркменистан и Казахстан. Каримов долго сопротивлялся давлению Москвы, не допуская на свою территорию ни военных советников, ни вступая в какие-либо военно-политические блоки.
Геополитического центра из Ташкента не получилось. Мифическое экономическое благоденствие сопровождалось пропагандистской трескотней — по поводу открытия нефти в Ферганской долине, строительства корейского автозавода, рапортами о выполнении плана по сбору хлопка, нерентабельным авиастроением. Уровень жизни в Узбекистане, даже при добыче и торговле газом, оказался ниже, чем в Кыргызстане. И ненамного выше, чем в Таджикистане и Туркменистане.
Метания между политическими моделями привели Узбекистан к неразрешимым экономическим проблемам — перенаселение Ферганской долины, коррупция на всех уровнях и жесткая система взаимоотношений между чиновниками и населением. Чтобы сделать свою идеологию единственно верной, в тюрьмы брошены десятки тысяч людей только за то, что они иначе думают о будущем Узбекистана.
Каримов остался один: оппозиция посажена, уничтожена или изгнана, население устало жить впроголодь, Запад шлет протесты по поводу засилья государственной пропаганды и многочисленных фактов нарушений прав человека. Даже опутав весь периметр Узбекистана колючей проволокой, Каримов не чувствует себя в безопасности, он продолжает жить советской действительностью, забыв, что мир изменился.
Теперь у президента Узбекистана новый «друг» — президент Путин. Кавычки кстати, поскольку вряд ли метания Каримова на этом прекратятся, если, конечно, он уже не выторговал главное условие — пожизненное президентство и передача власти наследнику. Тогда можно оценить сближение с Кремлем как последний шаг, к которому Каримова толкали те, кто организовал баткентские события 1999 и 2000 годов, кто подсказал ему расстрелять Андижан в мае прошлого года.
Дружба Кремля и Дурменя (официальная резиденция президента Узбекистана) выстраивается по имперскому принципу — мы тебе защиту, в том числе и на международном уровне, а ты нам продаешь заводы, месторождения и стратегические объекты. И пока в общении Каримова и Путина будет преобладать тема сохранения власти, в Узбекистане не измениться ровно ничего, как не изменялась ситуация в Анголе, Никарагуа, Афганистане, Вьетнаме, Камбодже и других стран, где местные диктаторы и марионетки думали только о продлении своего политического долголетия с помощью Москвы.
Одиночество Каримова на этом не закончится. Кремль — в Москве, а Узбекистан живет своей тревожной жизнью, в которой нет ни малейшего повода для улучшения экономической и политической ситуации.
